И.С.Аксаков в Сокиринцах (отрывок из письма)

  

Аксаков Иван Сергеевич. Письма к родным (1849-1856). Родился 26 сентября (8 октября) 1823 в с. Надеждино (Куроедово) Белебеевского уезда Оренбургской губернии (ныне Белебеевский район Башкортостана). Младший сын писателя Сергея Тимофеевича Аксакова.

«Вечером 5-го, наняв лошадей у еврея, отправился я в Сокиренцы (верст 55 от города), на дороге ночевал и утром часов в 8 подъехал к великолепному замку Галагана, где тотчас же спросил себе комнату, переоделся и потом явился к хозяевам. Галаган встретил меня самыми радушными объятиями.
Семейство его состоит из матери его, урожденной граф<ини> Гудович, жены, урожденной Кочубей, сестры -- замужем за граф<ом> Комаровским Павлом и из самого графа Комаровского. Там же нашел я Ригельмана и художника Жемчужникова, сына сенатора, брата нашего правоведа. Чижов еще не приезжал, равно как и некоторые другие: они должны были быть позднее, но я не мог дольше оставаться. Взглянув на дом и на сад, я сказал Галагану, что он не пан, а лорд Галаган, что его очень смутило и заставило горячо оправдываться. В самом деле я думаю, и герцог Девоншир был бы доволен здешним местом. Вообразите, что под английским садом и под парком 140 десятин, 80 под садом и 60 под парком. И какой сад, какой парк. Я не видал, ничего лучше и думаю, что только в Англии можно найти что-нибудь подобное и даже лучше. Этот сад был устроен еще его отцом с помощью какого-то знаменитого садовника из великолепного старого леса. Сад расположен с необыкновенным знанием дела. Я не имел до сих пор никакого понятия о науке или, лучше сказать, об искусстве садоводства. Садовник должен быть истинным художником и носить в душе своей чувство красоты, понимать гармонию линий, цветов, и красок в природе в высшей степени. Вы видите деревья не подрезанные, растущие совершенно по воле, во всю свою мочь, ваш глаз поражается красотою их, но вы и не знаете, что искусная рука садовника именно с целью поместила эти деревья тут, а не в другом месте или рядом, к этим деревьям подсадила кусты с зеленью другого оттенка или обчистила кругом деревьев пространство, чтоб они были виднее или резче оттенялись. А что за деревья! Благодаря необычайной растительности Прилуцкого уезда все деревья гиганты, дубы, липы, клены в несколько обхватов ширины. Есть дубы, которым независимо от растительности, дающей им большие размеры, считается лет по 300! Таких высоких, таких могучих дубов я нигде не видал. Есть клен, под которым может поместиться целый батальон. От одного края ветвей до другого 42 шага в поперечнике! Сад так огромен, что в нем много урочищ с народными названиями. В одном дубе обхвата в три ширины образ, уже давно и неизвестно кем сюда поставленный. Он уже не однажды вростал в дуб, т.е. его затягивало корою дуба, и должны были вновь вырубать его. Жаль одного. Воды мало. Реки нет, есть пруд, и большой, но по саду он мал. Сад содержится отлично, и Галаган поспешил объяснить, что содержится не панщиной, т.е. не барщиной, а наймом.  Дом огромный, настоящий замок, содержится богато, но особенной роскоши в нем нет. Вся роскошь в саду. Весь тон и строй жизни в этом дому благочестивый, скромный и даже строгий, вся семья очень набожна. Галаган внушает мне характером своим, направлением и поступками искреннее, глубокое уважение. Его убеждения вам известны; они делают его постоянно серьезным и даже грустным. Середи этой роскоши он постоянно занят одною мыслью -- извлечь всю возможную пользу из своего положения для других, сделать как можно более добра, оправдать свое богатство перед своею совестью. Он не распоряжается еще всем имением, но по возможности, потому что главною госпожою его мать, старается об облегчении участи крестьян и о достижении со временем полного для них освобождения. Отношения крестьян к помещику в Малороссии хуже, чем в России у самого лучшего помещика, но это другой вопрос, очень пространный, о котором как-нибудь после, если будет можно. Мать Галагана очень замечательная женщина. Лишившись мужа еще в малолетстве детей, она вела все огромное хозяйство и воспитала детей. Она очень умна, образованна, чрезвычайно приветлива и любезна, добра, ласкова с людьми и крестьянами, набожна, но в то же время аристократка в душе и деспотка. Все делается по ее воле, по ее приказанию, отдаваемому кротким, ласковым голосом, с приятным, хоть и старым лицом -- и никто никогда не смел и не смеет ослушаться этой худощавенькой любезной старушки. Я говорю любезной, потому что она именно любезна, напоминает любезность старинного светского общества. Таким образом она женила сына против его воли, заочно все устроив, и Галаган, которого отец заставил при смертном одре поклясться в безусловном повиновении матери, не смел ослушаться. Впрочем, жена его очень добрая и благочестивая женщина, хотя и не по нем.  У них есть ребенок, которого кормилица -- тип малороссийской красоты, просто чудо! С ребенком говорят не иначе, как по-малороссийски.

------------------------

-- Я провел у Галагана 5 суток очень приятно; мы много поговорили, даже почитали кой-что. Погода стояла чудная, впрочем, каждый день шли дожди, которые несколько мешали. Я посетил хату одного слепого бандуриста, который играл мне на бандуре и на лире, пел "Ой ходив чумак симь рик на Дону" и другие песни. Очень замечателен был аккомпанемент: он его разнообразил беспрестанно, импровизировал вариации, иногда, как бы забывая петь, весь предавался музыке и пел с большим чувством. Пропев несколько песен (тут был не один я, а Ригельман и Жемчужников), он отказался петь, говоря, что не в духе. Один раз, сказывал мне Жемчужников, он залился слезами, пропев одну песню. Но -- странное дело -- имена Наливайки и других ему непонятны, он не знает, когда это было и кто они такие! -- Жемчужников во время пения рисовал его портрет; тут стояла молодая вдова -- крестьянка же, приютившая у себя бандуриста, любящая его и собирающаяся даже выйти за него замуж, "за его дар, за его песни, за его разум хороший", говорила она. Она делала замечания Жемчужникову, что он слишком сдвинул брови, дал ему, угрюмому, вид еще угрюмее и проч. А как хороши малороссийские деревни летом со своими плетнями и садами! Я вчера слышал рассуждение одного опытного агронома. Едва ли почва в Полтавской губернии не лучшая почва в Европе, во всяком случае, лучше, чем в Германии и во Франции. О многом же, замеченном мною у Галагана, не смею писать.»
  Источник:   http://knigolubu.ru/russian_classic/aksakov_is/pisma_k_rodnyim_1849-1856.275/?page=92