Нравы казацкой старшины

Федор Лисовский происходил из стародубских мещан, и еще в 1704 году был приговорен к виселице за кражу большой суммы у черниговского полкового есаула Михаила Красовского. От казни он откупился тем, что продал все свое имущество и передал Красовскому все свои деньги. Но и после того будущий протопоп не угомонился. Авантюрный нрав заставил его ухаживать сразу за двумя дочерьми «значительного военного товарища» Степана Улизка — и в конечном счете он вскружил голову младшей, Палажке, так, что та убежала с ним из родительского дома. Вскоре Лисовский подговорил попа в далеком селе, чтобы их обвенчали без родительского благословения. Но здесь молодых поймали — и Лисовский должен был отбывать церковное искупление в Почепском монастыре за противление отцовской воле. Потому он понесся от молодой жены аж в Москву, где «прославился» кражей икон и едва убежал обратно в Украину.

  Несколько лет он был странствующим дьяком, «не брезгуя», как пишет Орест Левицкий, «злодейством, а при случае и донжуанством». Следы его злодейства и мошенничества находим под Переяславом (украден конь), в Липлявом (обманута незнакомая женщина, которая отдала вору вещи мужа), в родном Стародубе (чуть ли не поженился с какой-то вдовой Василихой, но убежал из церкви и был посаженым в кутузку), в Батурине (украл пару коней и шесть рублей денег у архимандрита Одорского), под Киевом (взял сына вдовы под обещание научить его на дьяка, но довел до Белгорода Курского и там продал, выдав за своего пленника).
В конечном итоге наш герой сделался сотенным писарем(1708г.) в местечке Варве, где, несмотря на нерасторгнутый первый брак, женился на Ксении Лисаневичевне, а затем был рукоположен на попа.
  Это  жизнеописание Лисовского полковник Черныш послал в 1714 году в столицу, умоляя: «Умилосердись, великий государю, на меня и на весь полк мой и повели нас оборонить от такого ябедника, видимого вора, двоеженца и обманщика».

 Но этот перечень злодияний не произвел большого впечатления на царя. Однако существовал один момент, которого и Петр переступить не имел возможности: по каноническому праву дважды венчанный (даже после смерти первой жены или после законного развода) священником быть уже не мог. Поэтому царь освобождает Лисовского от протопопства, но зато ставит его сотником в Новгород-Северский, еще и наградив саблей за верную службу.

 Тем царским постановлением старый гетман Скоропадский получил пощечину (а с ним и вся старшина Гетманщины), но канцлер Головкин советовал смириться. Ведь в царском указе о назначении стояло: «Без его царского величества указа оного Лисовского из той сотни не переменять».

 Лисовский прибыл в Новгород-Северский 10 марта 1715 года и для города начинаются пять лет мрачного, дикого и часто кровавого произвола. Новый сотник начинает с поездки в Гадяч за оставленной там женой — и вся сотенная старшина должна его сопровождать, а потому скупаться для него на Кролевецкой ярмарке. По возвращении сотника с этого путешествия в Новгород-Северский всех казаков сотни было превращено фактически в крепостных Лисовского, которые должны были бесплатно трудиться на разных работах. На мещан и духовенство были наложены неслыханные поборы. В магазинах сотник и его жена имели привычку брать все, что заблагорассудится, без платы.

 Лисовский фактически уничтожил старые выборные коллегиальные суды и судил сам, беря деньги со всех. А когда мещане стремились сами прийти к мировой, чтобы не идти на суд к сотнику, их карали кнутами. Сотник любил принимать участие в наказаниях сам, «поливая раны от кнутов водкой и посыпая солью». Одного значимого казака сотни Лисовский чуть ли не повесил за то, что тот вроде бы украл кунтуш его жены (в действительности она потеряла его, возвращаясь пьяной из шинка).

 На сотника к гетману и к самому царю было написано несколько жалоб. Старый Скоропадский, ожидая царской немилости, даже вызывал его на расследование в Глухов. Но в конечном счете сделать ничего не смог.

 Развязка наступила неожиданно. В 1720 году опять появилась на сцене забытая первая жена Лисовского Палажка Улизкина. В жалобе на имя гетмана она написала, что, прослышав о назначении Лисовского сотником, прибыла к своему законному мужу, который 15 лет тому назад, забрав ее имущество, убежал от нее в Москву, а она, «скитаясь все то время, сохраняя девственность свою, ждала его». Но сотник, «не помня о страхе Божьем, добродетели моей, к тому хранимой, насильно лишил и потом с глаз прогнал». Несчастная Палажка просила гетмана «совершить ей справедливость святую христианскую по артикулам правным».

 Гетман вызывал сотника в Глухов, но тот ехать не спешил. Тогда Палажка решает просить о правосудии самого царя. По каким-то причинам (возможно, выходки непредсказуемого сотника поднадоели наконец и ему) Протасьев в этот раз дает делу ход и выписывает обманутой женщине подорожную в столицу.

 Святейший синод взял Палажкину жалобу к рассмотрению и сделал запрос в Черниговскую консисторию. Там подтвердили действительность давнего брака Федора Лисовского и Палажки. Рассмотрение дела длилось больше года и, наконец, в 1722 году синод постановил: «Второбрачную жену Ксению с Лисовским развести, а первую принять».

 Но, как пишет Орест Левицкий, сотник обнаружил неожиданное упрямство и не захотел повиноваться постановлению синода. Тогда его взяли под стражу. И, как сообщил участник рассмотрения дела черниговский архиерей Иродион Жураховский, сотник «был отослан, по определенным важным причинам, в Преображенский приказ, где вскоре и живот свой закончил».

 Какие были те «важные причины», не узнаем, вероятно, никогда. Скорее всего, развращенный слишком долгой безнаказанностью Лисовский окончательно потерял чувство меры — за что и поплатился. Ведь, в конце концов, погиб он не из-за многочисленных своих злодейств и бесчинства, а из-за двоеженства (что подлежало тогда не светской, а церковной власти).